Уголки Вселенной - планета Земля

Здравствуйте !

Если в прошлом выпуске рассылки мы говорили об Азии с точки зрения географического положения, климата, архитектурных памятников древних городов и культурного наследия, то сегодня я хочу рассказать совсем немного о людях, которые на века прославили Азию.

АЛЬ-ГАЗАЛИ

Аль-Газали, философ и суфий двенадцатого века, в своей "Книге Знаний"
приводит следующую строку Аль-Мутанаби: "Больному человеку сладкая вода
кажется горькой на вкус".

Это могло бы послужить отличным девизом самому Газали. За восемьсот лет
до Павлова он выделил и закрепил в сознании современников (часто в
прелестных притчах, иногда в поразительно "современных" выражениях) проблему
обусловленности.

Несмотря на открытия Павлова и десятки книг и отчетов о клинических
исследованиях в области человеческого поведения, появившихся за последние
годы, рядовые исследователи явлений, связанных с психикой, по-прежнему не
подозревают о гипнотической силе навязанных идей. (Одной из наиболее
поразительных особенностей современного человека является то, что, несмотря
на изобилие научных доказательств, он чрезвычайно трудно усваивает ту
истину, что его убеждения далеко не всегда связаны с его умственным
развитием, культурным уровнем или его системой ценностей. Так что, почти сам
того не осознавая, он предрасположен к навязыванию идей.) В тоталитарном
обществе навязывание идей считается явлением весьма желательным --
разумеется, если насаждаются идеи данного общества. В обществах же иного
типа о существовании этого явления едва ли подозревают. Но именно это и
делает почти каждого человека уязвимым с этой стороны.

Труд Газали не только предвосхищает, но даже превосходит нынешние
знания в этой области. В вопросе о том, представляет ли навязывание идей
(открытое или негласное) явление желательное, или наоборот, а также
неизбежно оно или нет, мнения нынешних специалистов расходятся.

Газали не только указывает на то, что идея, которую люди называют своим
убеждением или верованием, может фактически оказаться навязанной, он
недвусмысленно заявляет, в соответствии с принципами суфизма, что такое
состояние не является неизбежным, и настаивает, что люди обязаны уметь его
распознавать.

Книги Газали сжигались средиземноморскими фанатиками повсюду, от
Испании до Сирии. В наше время их больше не предают пламени костра, но их
влияние -- за исключением, возможно, круга суфиев -- уменьшилось; они мало
изучаются.

Газали считал, что очень легко потерять способность различать
убеждения и знания. Когда такое случается, на тех, кто знает эту разницу,
ложится обязанность разъяснить ее, насколько это в их силах.

Научные, психологические открытия Газали, хотя широко используются
самыми разными учеными мужами, не получили должного признания, вследствие
его особого упора на то, что в основе их не лежат никакие научные или
логические методы. Он приобрел все свои знания благодаря суфийскому
воспитанию, принадлежности к суфиям и путем непосредственного восприятия
истины, не имеющего ничего общего с механическим умствованием. Это, конечно
же, сразу выводит его из разряда, так называемых, ученых. Забавно, однако,
что его открытия столь поразительны, что, кажется, в глубине души ученые не
прочь бы узнать, каким образом он пришел к ним.

"Мистицизм", получивший репутацию чего-то непристойного, подобен собаке
из пословицы: если его нельзя повесить, то можно, по крайней мере,
игнорировать. Явный метод схоластической психологии: примите открытия
человека, если невозможно отрицать их, но игнорируйте его метод, если он не
соответствует вашим представлениям о методах.

Если бы Газали достиг лишь незначительных успехов, он бы вошел в
историю как рядовой мистик и как очередное доказательство, что мистицизм, в
аспекте образовательном и социальном, непродуктивен.

Влияние Газали на западную мысль во всех ее сферах, по общему
признанию, огромно. Но само это влияние являет собой действие закона
обусловленности: философы средневекового христианского мира, принявшие
многие его идеи, делали это крайне выборочно, совершенно игнорируя те
положения, которые угрожали их собственной деятельности по навязыванию
определенных идей окружающему обществу.

Комплекс идей Газали был направлен на то, чтобы донести до круга людей
более широкого, чем сравнительно небольшой круг суфиев, конкретное различие
между верованием и насажденной идеей. Он подчеркивал роль воспитания в
укоренении религиозных убеждений и советовал своим читателям изучать
механизм этого процесса. Он настаивал на признании того, что образованные и
ученые мужи могут быть и часто являются глупцами и могут оказаться
фанатиками и одержимыми. Он заявлял, что помимо таких вещей, как обладание
информацией и способность ее воспроизводить, существует еще и знание,
которое оказывается более высокой формой человеческой мысли.
Привычку путать убеждение со знанием, -- привычку, с которой в наше
время приходится сталкиваться повседневно, Газали считает эпидемическим
заболеванием.

Говоря все это с обилием примеров и в духе откровенной непочтительности
к "научному подходу", Газали выступал не просто в роли обычного диагностика.
Сам он приобрел свои знания чисто суфийским путем и понимал, что высшее
понимание, являясь, по существу, достоянием суфиев, доступно лишь людям,
способным различать и избегать явления, которые он анализировал.

Газали написал и опубликовал множество книг. Его вклад в сокровищницу
человеческой мысли и жизненность его идей спустя сотни лет неоспоримы.

ГАЗАЛИ О ПУТИ
Человек не является человеком, пока его характеру свойственны
потворство своим желаниям, алчность, раздражительность и нападки на других
людей.

Ученик должен как можно меньше обращать внимание на привычные вещи, то
есть на своих приятелей или свое окружение, ибо возможность концентрации
внимания ограничена.

Ученик должен взирать на своего Учителя как на врача, знающего, как
излечить больного. Он будет служить своему Учителю. Суфии учат самыми
неожиданными способами. Опытный врач точно предписывает определенные
лекарства, однако, посторонний наблюдатель может быть весьма изумлен тем,
что он говорит или делает; ему не понять необходимости или уместности
совершаемой процедуры.

Вот почему маловероятно, что ученик сумеет задать должный вопрос в
должное время. Но Учитель знает, что и когда человек может усвоить.

ЧЕЛОВЕК БЫЛ СОЗДАН, ЧТОБЫ УЧИТЬСЯ
Верблюд выносливее человека; слон крупнее; лев превосходит его в
храбрости; корова может съесть больше, чем он; птицы приносят более
многочисленное потомство. Человек был создан для того, чтобы учиться.

ЦЕНА ЗНАНИЯ
"Это знание, несомненно, имеет цену. Оно дается только тому, кто
способен хранить его и не утратить".

"Книга Знания",
цитата из "Икрима".

КОММЕНТАРИЙ ДЖУНУБИ:
Указанное знание, разумеется, есть знание суфиев. Это не относится к
книжному знанию, к чему-то такому, что может быть записано или увековечено в
форме фактов, ибо от подобного материала не убудет, если открыть его
кому-то, кто может оказаться неспособным извлечь из него пользу. Это есть
знание, даваемое в такой момент и таким образом, что оно подтверждает и
одухотворяет книжное знание. "Дать знание, которое будет утрачено" означает
позволить человеку раскрыть в себе определенное "состояние" восприятия
истины, прежде чем он окажется способен удержать такое состояние; в
результате он теряет преимущества, даруемые этим состоянием, и оно
утрачивается.

КОММЕНТАРИЙ АХМАД МИНАИ:
Вследствие трудности рассмотрения факта этого рода и благодаря весьма
понятной лени, интеллектуалы решили "упразднить" любое знание, которое не
может быть выражено в книгах. Это не значит, что его не существует. Это
усложняет нахождение его и обучение ему, поскольку вышеназванные деятели
(интеллектуалы) приучили людей не искать его.

СОБСТВЕННОСТЬ

Вы владеете только тем, что невозможно потерять при кораблекрушении.

ОМАР ХАЙАМ

Омар Хайам был крупным философом, ученым и практикующим наставником
суфизма. Его имя широко известно в европейской литературе, главным образом
благодаря Эдварду Фицджеральду, опубликовавшему в викторианские времена
английский перевод ряда четверостиший Омара. Эдвард Фицджеральд -- подобно
многим востоковедам-схоластам -- вообразил, что поскольку Хайам время от
времени выдвигает существенно расходящиеся точки зрения, он должен был
страдать психологической неуравновешенностью. Такое отношение, хотя и
характерное для множества представителей академической науки, столь же
обоснованно, как отношение человека, считающего, что если кто-то показывает
вам нечто, он непременно должен этому верить; а если он показывает вам
несколько вещей, то подлежит отождествлению со всеми ими.

Но Фицджеральд повинен в гораздо большем, нежели в слабых мыслительных
способностях. То, что он придал своим переводам Хайама характер
антисуфийской пропаганды, не может быть оправдано даже его наиболее рьяными
защитниками. В результате они норовят обойти молчанием эту поразительную
непорядочность и вместо этого кричат о других вопросах.

Учебные стихи Омара Хайама и других членов его школы, ставшие
признанной частью его наследия, опираются на специальную терминологию и
аллегории суфизма. Полное их исследование и перевод были осуществлены Свами
Говиндой Тиртха в 1941 году и опубликованы под названием "The Nectar of
Grace".

Эта книга действительно является последним словом в осмысливании
(насколько он может быть выражен на английском языке) наследия Омара.
Любопытно заметить, что лишь немногие западные ученые используют этот
основополагающий труд в своих толкованиях Хайама.

В результате истинный Хайам фактически остается совершенно
неизвестным.

НЕ ИДИ С ПУСТЫМИ РУКАМИ...
Возьми с собой что-то Отсюда Туда. --
Не будет пользы, если ты пойдешь с пустыми руками.

Я
Всяк судит обо мне по-своему --
Я же сам по себе; я есть то, что я есть.

АТТАР ИЗ НИШАПУРА

Хотя Аттар является одним из величайших представителей классической
литературы суфиев и вдохновителем Руми, его "Поучениям святых старцев" --
сказкам и поучениям мудрецов-суфиев -- пришлось семь с половиной веков
ожидать английского перевода. Несмотря на возрастающий интерес к суфизму на
Западе, шестьдесят две главы этой книги были впервые опубликованы индийским
отшельником доктором Банки Бехари в 1961 году.

Всего Аттар написал около ста четырнадцати книг. Наиболее известные
среди них -- суфийская "Божественная Книга", "Собрание Птиц" и "Книга
Совета".

Его учение передавалось посредством жизнеописаний, притч, афоризмов и
нравоучительных басен, содержащих не только нравственные поучения, но и
аллегории, описывающие определенные ступени на пути человеческого развития.
В "Собрании Птиц", к примеру, он обрисовал характерные фазы человеческого
сознания, хотя они и представлены как относящиеся к отдельным личностям или
же к целой общине.

Аттар использовал тему "путешествия" или "поиска" в качестве аналогии с
последовательным продвижением по ступеням развития человеческой души в ее
исканиях совершенства.

Отказавшись от почестей со стороны монгольских завоевателей Средней
Азии, он, как сообщают, пал от рук воинов Чингиз-хана, успев распустить
своих учеников -- разослав их в безопасные места, после того как предсказал
это монгольское нашествие.

Традиции суфизма утверждают, что труд Аттара очень значителен, ибо,
читаемый в целом, он способствует сохранению социальной структуры и
этических норм ислама; в то же время отдельные отрывки содержат важную
информацию для посвященных, скрытую тяжеловесными теологическими частями.


ОТВЕТ ИИСУСА
Несколько евреев поносили однажды Иисуса, когда он проходил по их
кварталу.
Но он отвечал вознесением молитв во благо их.
Некто спросил его:
-- Ты молился за этих людей, разве ты не испытывал к ним гнева?
Он отвечал:
-- Я могу тратить только то, что есть у меня в кошельке.

СААДИ ИЗ ШИРАЗА

Трудно подыскать слова, чтобы описать достижения классика тринадцатого
столетия Саади. Западные критики поражаются тому факту, что Саади смог
написать "Бустан" ("Сад") и "Гулистан" ("Сад Роз") -- два выдающихся
классических произведения -- всего за два-три года. Эти основные труды,
известные каждому персу и признанные вершиною человеческих достижений,
обладают таким богатством материала и поэтической красотой, равных которым
трудно найти. Саади не имел средств и почти всю свою жизнь провел в
скитаниях по лику земли. Его наставниками были суфийские учителя Гилани и
Сухраварди.

В "Гулистане" Саади поднялся до искусства (до сих пор недостижимого в
западных языках) написания книги, которая так проста по словесному материалу
и структуре, что используется в качестве пособия по изучению персидского
языка, и на первый взгляд содержит всего лишь нравоучительные афоризмы и
рассказы; в то же время она таит в себе, по признанию наиболее выдающихся
суфиев, весь диапазон глубочайших суфийских знаний, которые только возможно
изложить в письменном виде.

Чувство изумления при чтении этого шедевра, когда перед глазами
предстают различные слои материала, переплетенные искуснейшим образом, не
поддается описанию.

Эти две книги представляют собой не только сокровищницу и источник
цитат, пословиц и практической мудрости, не только руководство по состояниям
сознания; они написаны таким образом, что приемлемы даже для самых узколобых
религиозных фанатиков. Таким путем Саади получил, обработал и передал
суфийскую мудрость. Избранная им форма классической литературы на все
времена обеспечила сохранность и передачу его послания, ибо никто уже не мог
вычеркнуть Саади из персидской литературы, и, следовательно, таким образом
суфизм оказался надежно защищен.

Приводимые отрывки даны в дословном переводе, чтобы показать, как эти
строки предстают перед рядовым читателем.

ХЛОПОК В УХЕ
Извлеки хлопок беспечности из уха осознания,
Чтобы мудрость умерших могла достичь твоего слуха.

ДВЕРЬ
Несчастен тот, кто отвращает свое лицо от этой двери.
Ибо другой двери ему не найти.

ДРАГОЦЕННОСТИ И ПЫЛЬ
Если драгоценный камень попадает в грязь, он остается
драгоценностью.
Если пыль подымается к небу, она остается пылью.

ХАКИМ ДЖАМИ

Джами был гением и знал это, чем ставил духовенство и литераторов его
времени в крайне неловкое положение, поскольку неписанный закон гласил, что
великим может стать лишь предельно скромный внешне человек. В своей
"Александрийской Книге Мудрости" Джами доказывает, что суфийская
эзотерическая цепь преемственности азиатских ходжаханов (учителей) та же,
что и принятая западными писателями-мистиками. В ряду учителей суфийской
традиции он называет такие имена, как Платон, Гиппократ, Пифагор и Гермес
Трисмегист.

Джами был учеником Сад ад-дина Кашгати, предводителя Накшбандийа,
преемником которой в Гератской области Афганистана он впоследствии стал. Его
высшим руководителем был ходжа Обайдулла Ахрар, Глава ордена.
Одно из кратких высказываний Джами иллюстрирует проблему, с которой
сталкиваются все суфийские учителя, отказывающиеся принимать учеников на
основании только их собственной самооценки:
"Ищущих множество; но почти все они ищут личных выгод. Я встречал так
ничтожно мало Ищущих Истину".

Но это не было его единственной заботой. Группа религиозных фанатиков
в Багдаде, стремясь опорочить его, ложно истолковала отрывок из его "Цепи
Золота" и спровоцировала скандал, который утих только после смехотворной и
тривиальной публичной дискуссии. Более всего Джами сожалел, что такие вещи
вообще возможны в обществе, именуемом человеческим.

Труды и учение Джами снискали ему в конце концов такую славу, что
тогдашние монархи, начиная от самого султана Турции, постоянно докучали ему
подношениями огромного количества золота и других даров и настоятельными
просьбами украсить своим присутствием их двор. Поклонение толпы также
досаждало ему, к большому изумлению толпы, которая не способна была понять,
что он хотел от них не признания его в качестве кумира, но каких-либо
действий в отношении самих себя.

Он не уставал указывать, что многие люди, пытающиеся искоренить
гордыню, делают это потому, что такая победа дает им возможность еще более
поднять себе цену в собственных глазах.

ГОРДЫНЯ
Не похваляйся, что избавился от гордыни, ибо ее труднее заметить, чем
след муравья на черном камне в темную ночь.
И не думай, что ее легко выявить, ибо легче иголкой добыть гору угля из
недр земли.

ИНТЕЛЛЕКТ
Довольно похваляться интеллектом и ученостью, ибо здесь интеллект --
препятствие, а ученость -- глупость.

ДЖАЛАЛУДДИН РУМИ

Главной работой Руми является "Месневи-йи-Манави" ("Поэма о скрытом
смысле"), одна из величайших книг в мире. В его "Фихи Ма Фихи"
("Высказывания"), "Мактубат" ("Письма"), "Диване" и агиографии "Мубагиб
аль-Арифин" -- всюду содержатся существенные части его учений.
Приводимые ниже отрывки, взятые из всех этих источников, представляют
собой темы для медитаций, их можно рассматривать и как афоризмы, и как
догматические утверждения, и просто как мудрые советы. Среди суфиев, однако,
они находят гораздо более широкое применение. Руми, подобно другим суфийским
писателям, искусно облекает свое учение в форму, которая одинаково успешно и
скрывает их внутреннее значение, и являет его. Подобный прием выполняет
задачу не допустить тех, кто неспособен применить этот материал на более
высоком уровне, к практическому экспериментированию с ним; позволяет тем,
кто ищет поэзию, наслаждаться поэзией; развлекает любителей увлекательных
историй; возбуждает деятельность интеллекта в тех, кто превыше всего ценит
такие переживания.

Одним из наиболее прозрачных его изречений является заглавие книги его
высказываний: "В ней то, что в ней есть" ("Ты извлекаешь из нее то, что
имеется в ней для тебя").

Руми обладал неудобной для критиков особенностью суфиев: литературным и
поэтическим талантом он превосходил всех своих современников, в то время как
сам постоянно заявлял, что это достоинство второстепенно по сравнению с
честью быть суфием.

СОВЫ И ЦАРСКИЙ СОКОЛ
Царский сокол опустился на стену посреди развалин, в которых обитали
совы. Совы перепугались.
Он сказал:
-- Это место вам может казаться прекрасным, но мое место -- на запястье
царя.
Несколько сов прокричали остальным:
-- Не верьте ему! Хитростью и обманом он хочет заполучить наш дом!

ОН БЫЛ ИМЕННО ТАМ
Крест и христиан я испытал, от начала до конца.
На Кресте его не было.
Я пошел в индусский храм, в старинную пагоду.
В них не нашел ни следа.
К нагорью Герата я направился и в Кандарох.
Всматривался.
Не было его ни на вершинах, ни в низинах.
Отчаявшись, взошел на вершину горы Каф.
Нашел там только гнездо птицы Анка.
Пришел в Каабу в Мекке.
Не было его там.
Спросил о нем у Авиценны.
Вне сферы Авиценны был он...
Я обратил взор в свое сердце.
В этом, принадлежавшем ему, месте я увидел его.
Он был именно там.

"Суфийский тур", организованный проектом "Ташкент InNet" по трем городам Узбекистана - Самарканд, Бухара и Ташкент, позволит Вам насладиться красотой архитектурных сооружений, возведенными древними зодчими и побывать в местах, где жили и творили величайшие умы человечества. Кроме этого, вы получите уникальную возможность познакомиться с культурой народов Узбекистана, с традициями, принять участие в национальных обрядах и празднествах. Самое главное, Вы соприкоснетесь с "местами силы" - местами, которые в течение столетий считаются святыми, и к которым совершают паломничество тысячи людей ежегодно.

Подробно о туре можно прочитать на http://tashkent.sarkor.uz/ 

Там же есть и форма заказа на "Суфийский тур", который пройдет с 4 по 10  марта 2004г. Так что, заказывайте, и до встречи в Узбекистане! 

Максуд Рахматуллаев 
http://tashkent.sarkor.uz/ 
www.maksimums.narod.ru 

 E-mail:  e-tashkent@narod.ru