Господь да благословит нашу неироничную нацию.
Празднуя на этой неделе свой день рождения, мы все так же серьезны - годы нас ничуть
не изменили. Ничто так не отличает Америку и американцев, как серьезность без тени
иронии; ни за что другое нас так не высмеивают. Должны ли мы и впредь оставаться
такими серьезными? Ну конечно, да.
Ироничные нации в прошлом были нациями великими; ирония в общенациональном масштабе
- это средство выражения усталости от такого дорогостоящего и изматывающего занятия,
как быть великим. Ироничная нация - она как конченый человек, который все продолжает
упорствовать: некогда серьезная и самонадеянная, теперь она топчется на месте в полной
неопределенности, на полдороге между значимостью и забвением, в постоянном страхе
быть превращенной в бесплатное приложение к компании "Дисней". Франция - образец
ироничной нации. Она была ироничной почти всю новейшую эпоху, а потому почти всю
новейшую эпоху была ни на что не способной. Ни одна нация не демонстрирует с такой
убедительностью опасность иронии, как Франция: сидишь ты в кафе, весь в черном, никуда
не торопишься, лениво иронизируешь над тем, что происходит у тебя перед глазами,
- и однажды перед глазами у тебя снова проходит немецкая армия. Забавно, не правда
ли?
Англия в смысле ироничности нация двойственная. Ее правящий класс сделался ироничным
(и даже более ироничным, чем французы, - видимо, из старого доброго духа конкуренции)
еще во времена Вирджинии Вулф, а может, и Оскара Уайльда, и сейчас все уже настолько
запущено, что вряд ли еще ему удастся создать что-нибудь стоящее. Но та Англия, которая,
по известному выражению, есть страна владельцев магазинов, так и не сжилась с этой
иронией и до сих пор еще носится с идеей Англии и англичан как великой и прекрасной
нации. Это люди Маргарет Тетчер. И они, как показывает история с самой Тетчер, все
еще способны пренебречь возражениями правящего класса (новейшая эпоха не знает ни
одной заметной личности, против которой добропорядочные английские леди и джентльмены
возражали бы так же яростно, как против Тетчер) и вывести Англию к временам серьезности
и славы.
Об остальных некогда великих европейских державах могу заметить следующее. Германия
не то чтобы иронична, но и крайне серьезной ее уже не назовешь, чему в случае Германии
можно только порадоваться. Русские никогда не были ироничными - они нигилисты, что
несравнимо хуже. Кроме того, в мире есть еще голодные нации, неироничные по определению
(ирония, так же как защита окружающей среды и контроль рождаемости, - это роскошь,
доступная лишь состоятельным); нации, которые так давно бросили мечтать о славе,
что уже успели продраться через стадию ироничности и перейти в иное состояние (скандинавы
вот счастливы - насколько вообще могут быть счастливы скандинавы, - уже если они
красивы, обеспечены и никто их не трогает; Испания просто желает повеселиться); и
страны вроде Канады, у которых мечты о славе никогда не стояли на первом месте.
Ну и мы, конечно. Единственная великая держава XX века, не поддавшаяся усталости
и не впавшая в наркотический сон ироничности. Мы взялись за дело с убийственной,
смертельной серьезностью и не прерывались ни на минуту. Серьезность покорила Запад,
дала свободу рабам, основала республику и построила демократию, поставила в каждый
гараж по машине, изобрела блюз, кантри-энд-вестерн и рок-н-ролл, расправилась с Джимом
Кроу и вытравила тоталитарные замашки у фашизма и коммунизма.
В последнее время поговаривают о том, что и мы теперь стали ироничными. Это неправда
- правда в том, что мы переживаем тяжелые времена, пытаясь раскопать что-нибудь такое
крупномасштабное и значительное, на что можно было бы обрушить свою серьезность,
но это уже тема для другого разговора. Ироничная нация пришла бы в буйный восторг
от истории с Клинтоном и Левински. Случалось ли вам когда-нибудь сталкиваться с фарсом,
столь явно напрашивавшимся на насмешку, с историей, пронизанной столь же черным юмором?
Нет, никогда. Какие же чувства испытали американцы, когда им предложили сделать свой
выбор? В основном - отвращение, разочарование и ярость. Единственное, в чем разошлось
большинство американцев, - это кого принять за главный объект отвращения, разочарования
и ярости: Билла Клинтона, Кена Старра, средства массовой информации, республиканцев
или (как многие и сделали) всех вместе взятых.
Не так давно серьезный молодой человек по имени Джедедия Перди написал книгу , в которой осудил ироничность и то, что он воспринял
как растущую в Америке тенденцию к ироничности. Американцы тут же развернули серьезную
дискуссию по поводу выраженных мистером Перди опасений. Не так, совсем не так повел
бы дело Ивлин Во.
Смирись, Америка. Это безнадежно - мы безнадежны. Мы не ироничная нация. Мы те,
кто всерьез воспринимает Монику Левински, мы те, кто всерьез воспринимает Джедедию
Перди. Полотно иронии не свяжешь из такой шерсти. К счастью.